Мосалев Иосиф Николаевич родился 2 апреля 1887 года (по некоторым данным в 1888 г.) в с. Покровское Федоровской волости Уфимского уезда.
Родители его — крестьянин Николай Ерофеевич Мосалев и супруга его Василиса.
Иосиф окончил сельскую Приходскую школу. Занимался крестьянским трудом в своём родном селе.
Приблизительно в 1907 г. женился на Агафье Павловне. В 1908 г. у них родился старший сын — Алексей.
В 1912 г. Иосиф окончил курсы псаломщиков и поступил в Феодосиевскую церковь с.Боголюбовка Стерлитамакского уезда на штатную должность псаломщика. Здесь в 1914г. в семье родился сын Николай.
В 1916 г. Иосиф Николаевич мобилизован в Русскую Армию. До 4 марта 1918г. служил псаломщиком в 84-м Ширванском полку Его Величества в команде певчих. Полк входил в состав 21-й пехотной дивизии 3-го Кавказского армейского корпуса.
После демобилизации в 1918г. рукоположен в сан священника к Феодосиевской церкви с. Боголюбовка Стерлитамакского уезда. Здесь иерей Иосиф служил до 1927г. Матушка Агафия имела хороший голос и была регентом церковного хора. В Боголюбовке родились сыновья: Виктор, Валентин, Евгений и Федор.
С 1927 г. отец Иосиф служил священником Александро-Невской церкви с.Александровка (Ново-Александровка) Давлекановской вол. Белебеевского кантона. Церковь относилась к 4-му благочинническому округу Белебеевского кантона Уфимской епархии, в котором было 15 приходов — все «староцерковнические-тихоновские», признававшие главой Русской Церкви митрополита Сергия (Страгородского).
В 1927 г. в Александровке в семье Мосалевых родилась дочь Анна.
Иерей Иосиф активно противодействовал попыткам властей закрыть свою церковь и церковь в волостном центре с. Давлеканово (в 20 км от Александровки). За эту деятельность он был впоследствии арестован вместе с благочинным священником Сергием Козлицким и настоятелем Исидоровской церкви с. Давлеканова иереем Иоанном Фомичевым.
Осенью 1929 г. обновленцы попытались захватить Исидоровский приход, но получили жесткий отпор верующих.
Обновленческий священник Андрей Магаев позже на допросе показал:
«Самая махровая тихоновская контрреволюционная группа священнослужителей и их приспешников, церковный актив из бывших торговцев, вели у нас в с. Давлеканово усиленную антисоветскую работу.
В эту группу входят благочинный, священник Козлицкий Сергей, настоятель местной церкви Фомичев Иван, священник Масалев Иосиф, церковный староста и бывший церковный староста. Эта группа часто собиралась у Козлицкого, где вырабатывали инструкции, как закрепить свою тихоновскую антисоветскую линию в верующей массе.
Когда я, как священник, среди верующих начал производить разъяснение о вреде тихоновщины в настоящий момент, то эта группа натравила на меня темную массу, которая хотела 3 октября 1929г. меня убить. И остался я живым лишь потому, что заступилась местная милиция, а то, определенно говоря, благодаря этой группе я был бы убит темной массой фанатиков-верующих.
В темной массе верующих нас, обновленцев, эта группа называла «еретиками», «безбожниками», «коммунистами» и пропагандировала: «Если другая власть придет, то обновленцев вырежут, потому что переходя в обновление, как попы, так и верующая масса, этим самым признавали и признают советскую власть законною властью», «Мы, тихоновцы, как были, так и останемся. Скоро власть должна перемениться». Т.е. они советскую власть законною властью не признавали и не признают.
Эта же группа, руководя верующей массой, ровно два года не поддалась стремлению местной власти закрыть местную церковь. Было достаточно где-либо местным организациям назначить собрание на антирелигиозную тему или о закрытии церкви, то эта группа выпускала верующую толпу, которая срывала собрание».
Обновленческому священнику вторил пропагандист Белебеевского кантонного комитета ВКП(б), который заявил:
«В течение 1928–1930гг. власти неоднократно пытались добиться закрытия церкви в с.Давлеканово, но как только где-либо собирали собрание, тут же собирается верующая толпа и срывает собрание, не дав даже докладчикам говорить. Например, когда мы в школе 2-й ступени собрали в начале января 1930г. собрание родителей по вопросу «Школа, социалистическое строительство и религия», где намечалось выпукло после доклада поставить вопрос о никчемности религии, то руководящая верхушка местных попов и их активисты моментально известили об этом верующую массу, которая начала стекаться толпой в помещение, где намеревались провести собрание, т.е. в школу… Не открылось еще собрание, как докладчику стали задавать вопросы:
«Зачем хотите закрыть церковь?», «Мы лучше вам построим новую школу», «Сейчас же соберем деньги и отдадим вам, стройте, что надо, но церковь не трогайте».
На это собрание прибыли и священники Козлицкий и Масалев Иосиф в крестьянской одежде в тулупах. И когда начали предлагать об уходе из помещения всех, за исключением родителей, то толпа закричала: «Нас хотите обмануть и закрыть без нас церковь! Мы не уйдем!». И никто не ушел, а также остались и попы. Настроение собравшихся было возбужденное.
При нетактичном, неумелом обращении инициаторов собрания с собравшейся массой это обязательно привело бы к эксцессам. Хотя и сама собравшаяся масса всячески оскорбляла инициаторов собрания — благодаря чему собрание было сорвано».
В связи с кампанией по обеспечению 100-процентной коллективизации Александровский сельсовет в январе 1930г. сообщал:
«По вверенному сельсовету проводит ударную работу. С индивидуальными хозяйствами приняты самые репрессивные меры воздействия, — описи имущества, отчуждение и направление по принадлежности… Население политически настроено…».
В том же месяце комиссия сельсовета произвела опись имущества семьи иерея Иосифа за невыполнение государственных задолженностей: неуплату 21 руб. сельхозналога и невыполнения самообложения на 170 руб. Комиссия потребовала принятия в отношении него «самых срочных мер», поскольку «хотя публичных выступлений со стороны Мосалева не было, но как руководитель елигиозного культа он, конечно, не может идти по пути государственных заданий».
31 января 1930г. в сельсовете решался вопрос о сплошной коллективизации, на что население откликнулось якобы на 99 процентов. Но когда началось изъятие и обобществление имущества, многие крестьяне отказались от вступления в колхоз. Вина за это была возложена на священника.
Из рапорта комиссии Александровского сельсовета:
«В воскресенье 2 февраля в Александровской церкви состоялось религиозное молебствие, после чего население сильно возмутилось и стало отказываться от колхозов, подавая заявления. Комиссия полагает, что со стороны священника Мосалева Иосифа была агитация против колхозов, … а потому просит принять суровые меры, вплоть до его выселения».
Судя по показаниям опрошенных свидетелей, «агитация» заключалась в следующем: священник выступал против снятия с церкви и передаче властям колоколов.
Иерей Иосиф был арестован 18 февраля 1930 г. и заключен в Белебеевский Исправдом. Одновременно по одному с ним делу были арестованы благочинный о.Сергий Козлицкий и иерей Иоанн Фомин.
На момент ареста на иждивении батюшки Иосифа находилось 9 человек: жена Агафия 41г., шестеро детей: Николай 16 лет, Виктор 13 лет, Валентин 11 лет, Евгений 9 лет, Федор 6 лет, дочь Анна 2 года и престарелые родители — отец (70 лет) и мать — Василиса. Старший сын Алексей (1908г.р.) к тому времени жил отдельно
Священник Иосиф виновным себя не признал. По одному с ним делу было привлечено трое крестьян. Ни один из них виновным себя не признал.
5 марта 1930 г. было вынесено постановление о прекращении дела в отношении отца Иосифа, «за отсутствием фактов, изобличающих его преступную деятельность». Однако из-под стражи он освобожден тогда не был и продолжал находиться в тюрьме, а следствие продолжалось.
4 июня 1930 г. дело было прекращено в отношении всех обвиняемых, «принимая во внимание, что произведенным основным следствием обвинение в антисоветской агитации конкретными свидетельским показаниями не подтвердилось». Иерей Иосиф, а также проходившие по делу священники Сергий Козлицкий и Иоанн Фомин были освобождены из-под стражи.
Вскоре после освобождения иерей Иосиф получил назначение настоятелем Иоанно-Предтеченской церкви с.Андреевка Дюртюлинского (позже Илишевского) р-на.
После переезда в Андреевку в семье Мосалевых родился 8-й ребенок — сын Юрий. В Андреевке отец Иосиф прослужил 7 лет, вплоть до ареста в 1937г. Матушка Агафья Павловна по-прежнему помогала мужу в храме, руководила церковным хором.
В 1935 г. священника Иосифа оштрафовали на 200 руб. за «сопротивление советским законам по делу о браке». Возможно, имелось ввиду совершение венчания без ведома сельсовета.
По утверждению свидетелей, после принятия в декабре 1936 г. новой Конституции иерей Иосиф «усилил религиозную работу», что привело к росту числа посещающих церковь, в том числе молодежи.
Молодежь действительно тянулась к священнику, от которого узнавала не только об истинах веры, но и о технических новинках. Весной 1937 г. он купил гармошку для обучения детей музыке, велосипед и фотоаппарат.
На велосипеде гоняли мальчишки со всего села, а на фотоаппарат батюшка снимал и свою семью, и храм, и даже всех желающих.
В протоколе допроса свидетеля об этом сказано так:
«Для того чтобы проводить свою контрреволюционную работу, он применял всевозможные методы. Например: весной в мае 1937 г. он с целью разложения трудовой дисциплины в колхозе стал привлекать к себе молодежь. Купил велосипед, гармошку и фотоаппарат, стал молодежь катать на велосипеде, производить бесплатные съемки и среди молодежи стал проводить контрреволюционную агитацию. В результате этого многие из молодежи стали посещать церковь».
Из рассказа дочери Анны о родителях:
«…Их несколько раз вызывали, отца заставляли, чтобы он собрал приход и отрекся перед всеми от веры, чтобы сказал всем, что «обманывал», что «Бога на самом деле нет». Но он сказал, что этого никогда не сделает, «Бог был, есть и будет!».
К осени 1937 г. семья священника включала жену Агафию Павловну (48 лет), дочь Анну (10 лет) и сына Юрия (7 лет), которые проживали вместе с отцом в Андреевке. Остальные дети вынуждены были жить вдали от родителей.
15-летний Федор учился в Бирске; Валентин и Евгений (18 и 17 лет) находились в г. Горьком; в Средней Азии, в Узбекистане, проживали старший сын Алексей (29 лет), — в г. Мерв, и Виктор (20 лет) — в Ташкенте. Николай (23 года) также жил вдали от родителей.
Впоследствии дочь Анна рассказывала:
«Отец рано отсылал сыновей в такие места, где не было известно, что они дети священника. Все братья, как заканчивали 4 класса, уезжали, потому что здесь невозможно было выучиться им и работать, сразу говорили: «Куда?! Поповский сын!»».
13 декабря 1937 г. иерей Иосиф был арестован и отправлен в тюрьму г.Бирска.
По свидетельству дочери Анны:
«Зимой, 12 декабря, отец с мамой сходили на выборы… 13 декабря утром пришли за ним, он спросил: «Чем же я провинился?» Ему сказали: «Батюшка, вы не провинились, но закон требует порядка»… И забрали. Увезли».
Священника обвиняли в том, что он являлся «активным участником контрреволюционной повстанческой организации на территории Илишевского района, в которую был завербован архиепископом Уфимским Григорием (Козловым)». Виновным себя не признал.
По одному с ним делу были привлечены также трое крестьян с. Андреевка, которые ранее подвергались раскулачиванию, а в 1929г. были приговорены за контрреволюционную агитацию к 5 годам лагерей каждый и отбыли сроки наказания. Ни один из них не входил в состав церковного актива, на допросах они отрицали «связь с попом» и принадлежность к религиозной организации; документы на их аресты готовились еще в сентябре, задержанию подлежали т.н. «повторники» — ранее репрессированные лица, которых следствие произвольно объединило в одну группу, якобы возглавляемую священником.
26 декабря 1937 г. иерей Иосиф был осужден Тройкой НКВД БАССР к расстрелу.
К высшей мере был приговорен и один из крестьян, проходивший по делу — Александр Степанович Мельников, а двое других — Страхов Николай Иванович и Пономарев Федор Яковлевич — получили по 10 лет лагерей (освобожден 10.12.1942г.).
О местонахождении арестованного узнали благодаря случаю. Из рассказа дочери:
«Родственник шел по улице в г.Бирске и видел, как гнали по дороге этап, и вдруг оттуда кто-то крикнул, тот посмотрел и увидел — дядя Иосиф. Так мы узнали что он в Бирске, в тюрьме.
Мама поехала к нему вскоре после ареста, собрала еды — молока, яиц. Но он ничего не взял, еще и попенял ей, т.к. был пост.
Через некоторое время к нам в дом, украдкой, таясь, заглянул незнакомый человек, освобожденный незадолго до того из Бирской тюрьмы. Он передал весточку от отца. Отец велел семейству перебираться из Андреевки в Бирск.
На вопрос мамы, как там батюшка, человек ответил: «Отец Иосиф держится очень хорошо, достойно. Только когда ему стали брить голову, не сдержался, покатились слезы, заплакал…
Потом арестованных перевели в Уфу. Мама ездила и туда, но ей сказали, что мужа угнали в дальние лагеря. Больше мы ничего не знали о нем».
10 февраля 1938г. о.Иосиф был расстрелян в Уфе.
Из воспоминаний дочери Анны:
«Вскоре арестовали маму, меня и младшего брата моего Юрия. Нас посадили в товарняк и долго куда-то везли, говорили «на съедение зверям». Рядом были такие же арестованные. Потом долго стояли, потом вдруг повезли обратно, привезли в Уфу и отпустили. Тогда мы быстро перебрались в Бирск. Почти ничего из Андреевки с собой и не взяли.
Нас было 7 братьев и я одна их сестра. Братья: Алексей, Николай, Виктор, Валентин, Евгений, Федор, Юрий и я, Анна.
Все дети выучились, все повоевали и были порядочными, образованными людьми. Маму потом еще несколько раз вызывали на допросы.
Она умерла в 1943г. в Бирске. Сыновья воевали, младшие дети были еще подростками, и маму хоронили бирские монашки на старом городском кладбище. Могила сохранилась».
